#8

Я сижу  на койке в своей  камере, у меня на коленях  раскрытая книга. Камера  наблюдения фиксирует лишь примерного заключенного, читающего психологию. Но видеть сквозь обложку она не может. Внизу, в комнате отдыха, надрывается телевизор, стучит по столу шарик пинн-понга. Через час по селектору объявят  отбой, и заключенные  разбредутся по  своим камерам, клацая подошвами по металлическим ступеням. Они послушно спрячутся по своим  клеткам, словно дрессированные крысы по приказу хозяина. Я лежу  и думаю о лейкоцитах, циркулирующих в моих сосудах.  Если  взять у меня сейчас анализ крови, то он покажет поразительную аномалию. Я представляю себе, как бешено  циркулируют по моим венам и артериям кровяные тельца. Я знаю как они выглядят, я видел их их не раз  под микроскопом.  Я знаю  форму и функцию  каждой клетки, и мне достаточно лишь одного  взгляда  в окуляр, чтобы сказать, нормальная эта кровь или нет.  Нас отвели к медсестре, дабы  взять у нас кровь.  Очередная проверка на  наличие наркотиков. И вот наконец моя очередь, меня посадили на стул, а руки закрепили наручниками к стальному столу. Медсестра не очень  приветливая, когда  она склоняется надо мной, чтобы вонзить мне в вену иглу, я упираюсь взглядом в ее шею. Я думаю о том, что скрывается за этой кожей, о сонной артерии, пульсирующей яркой кровью, а рядом с ней яремная вена, распухшая от тяжелой  и темной венозной  крови. Я слишком хорошо изучил анатомию  женской шеи, и поэтому  изучать этот экземпляр было интересно, хоть и не настолько  привлекательный. Моя вена набухает из-за давление жгута, она открывает  пузырек со спиртом и протирает мне кожу. Профессионально и аккуратно вводит иглу, и вот уже кровавый поток устремляется в пробирку. Я много работал с чужой кровью, но никогда — со своей, поэтому сейчас  я смотрю на нее с любопытством, отмечая, что она густая и темная.  Пробирка почти полная, она представляет  следующую. Когда та тоже наполняется, она вытаскивает иглу из вены, развязывает жгут и прикладывает ватный тампон к месту  укола.